В 1984 году Лев Додин поставил «Господ Головлевых» во МХАТе. Премьера в «Русской антрепризе» имени Андрея Миронова посвящена памяти Иннокентия Смоктуновского, исполнившего в том спектакле роль Иудушки, Порфирия Владимировича Головлева. Режиссер создал мрачный облик России, просторной, но безысходной.
Иллюзий по поводу лучшего будущего не возникало ни на секунду: все было угрюмо, страшно, мертвенно. В общую музыкальную партитуру спектакля вплетались заупокойные хоралы, а ритм действию задавал стук человеческого сердца. По периметру сцены была растянута огромная шуба, которая стягивала пространство, укутывала собой игровую площадку. В финале шуба спадала вниз, но выхода из страшного мира все равно не было. В сумраке, освещенном лишь тусклыми огоньками свечей, жили герои, свершавшие свой жизненный круг. Порфирий Головлев — Смоктуновский оказывался порождением этой жуткой атмосферы и воплощал собой прежде всего форму — страшную, пугающую, уродливую, лишенную содержания. «Своими средствами, — пишет Анатолий Смелянский, — актер творил образ и облик Пустословия, которое Щедрин открыл как уродливое и страшное в своей дальнобойной силе явление русской действительности».
Режиссер Влад Фурман вряд ли ставил перед собой задачу показать всю Россию. Его спектакль нельзя назвать «романным» в том плане, что перед нами не разворачивается широкое, эпическое повествование, как у Додина. Хотя режиссер и дал в названии «Господа Г...» некоторое обобщение, он не стал указывать точную фамилию персонажей (господами Г. могут быть какие угодно господа), в постановке скорее дается краткая история конкретной семьи, которая не выходит на общечеловеческий уровень. Действие строится кинематографически: берутся наиболее значительные с точки зрения постановщика эпизоды романа и складываются в единую картину постепенного разрушения семьи Головлевых. В самом начале возникает дом Арины Петровны, куда приходит ее непутевый сын Степка-балбес. Затем сюда приезжают сыновья Арины — Порфирий и Павел. Далее действие переносится в то же Головлево, но в тот момент, когда там уже живет один Порфирий. Следующая картина — имение Павла, где он оканчивает свои дни. Во втором действии спектакля Арина вновь оказывается в Головлево. Постепенно вводятся и другие герои,рассказывается об их судьбе. Петр, Владимир, Аннинька, Евпраксея, Улита — все они друг за другом выходят на авансцену. Режиссер идет прямо по авторскому тексту, и точно галочками отмечает необходимые моменты действия, останавливая внимание на отдельных событиях.
Художник Олег Молчанов поместил героев в бесцветное, затянутое сумрачным темно-серым бархатом пространство. Оно окутывает сцену точно полупрозрачным туманом, захватывает в свои объя-тья, заволакивает. Стены дома уходят вверх так, что не остается надежды увидеть небо. Из такого мрака нет выхода. Персонажи блуждают в нем и иногда пропадают в черных провалах дверей, выглядывают из маленьких квадратных окошечек, в которых нет стекол. Сумрачную, гнетущую атмосферу создает и музыка спектакля (музыкальное оформление — Михаил Мокиенко). Некоторый мистический оттенок придает появление фигур в белых одеждах, негласно присутствующих в доме. Один за другим уходят из жизни герои Салтыкова-Щедрина, и вместо них возникают мертвецы с белыми, точно напудренными пылью лицами. В конце Порфирий Головлев остается один на один со своими Мертвецами, которые, однако, не желают принять его даже в свой мир (Иуде, Иудушке нет места ни среди живых, ни среди мертвых) и захлопывают перед ним двери.
Спектакль начинается с тишины. Арина Петровна сидит за столом, тихо-тихо, почти неслышно, переговаривается с управляющим (роль играет Сергей Николаев в очередь с Евгением Чудаковым), перебирает бумаги. Она кажется естественным продолжением дома, в котором живет, его порождением. Облаченная в серое атласное платье, черноволосая, строгая, властная. Татьяна Ткач играет не одну черту или набор черт — в ее исполнении вырисовывается образ вполне земной женщины, характер выстроен психологически точно. Арина Петровна оказывается и властной, и слабой, и страдающей, и безразличной, и доброй, и способной на сочувствие... Арина уходит из жизни сразу же после того, как проклинает своего сына. Она раз за разом повторяет страшные слова, перебивая их зловещим смехом и жутким, истерическим кукареканием. Время, которое у автора занимает больше месяца, на сцене сжимается максимально: мгновенное сумасшествие и мгновенный же переход в мир мертвых. В следующих сценах мать будет сопровождать своего сына, но уже в белой одежде и в составе невидимого живым хора мертвых, обитающих в этом пустом, бесприютном доме.
В таком незримом окружении Иудушка — Сергей Русскин проживет всю свою жизнь. Первым умрет его отец Владимир Михайлович, недолгую жизнь которого Рудольф Фурманов напишет зловещими красками: громкими выкриками, заклятиями, смехом и близким к сумасшествию поведением. Постоянными спутниками Порфирия станут и Степан — Аркадий Коваль — «облезлый барин», растрепанный, дрожащий, и Павел — Анатолий Горин — молчаливый, инфантильный, занятый какими-то своими мелочами. Впоследствии Иудушку будут сопровождать и его собственные сыновья — Петр — Владимир Франкчук и Владимир — Александр Разбаш (роль также играет Василий Щипицын). Но сквозь все события главный герой пройдет одинаково спокойно, ровно, лишь изредка позволяя себе эмоциональные взрывы.
Иудушка Головлев в исполнении Сергея Русскина тем не менее не становится камертоном происходящего, хотя здесь он, без сомнения, первостепенное действующее лицо. Спектакль собирается воедино только посредством хорошо сыгранного ансамбля, только благодаря присутствию всех персонажей.
Роль, которую играет Русскин, оказывается вполне доступной для понимания. Артисту удается соблюсти определенную гармонию исполнения, наполнить свою игру разными качествами, разными характеристиками, взятыми, что называется, в меру. В отличие от других персонажей, Иудушка не меняется на протяжении спектакля, остается в любой ситуации самим собой. Незначительная разница есть только между первым появлением и последующими сценами. В начале герой предстает некой комической персоной. Аккуратно одетый, круглолицы и, он хлопает своими маленькими глазками на все речи «доброго друга маменьки». Поддакивает, отчеканивает, будто по учебнику, то, что помнит об отношениях между родителями и детьми. Когда Арина Петровна требует, он моментально замолкает, встает в позу (легкий поклон головы и корпуса, руки за спиной, почтительное выражение лица). Металл в голосе возникает лишь в один момент, на одну секунду: Порфирий настаивает, чтобы Степке-балбесу больше не выкидывали наследства. Позже, в Головлево, он чувствует себя превосходно, но выражение лица остается всегда одним и тем же, абсолютно спокойным и умиротворенным. Только в редкие, исключительные моменты он позволяет себе радоваться или негодовать — в его поведении нет промежуточных состояний.
Салтыков-Щедрин отмечает в романе два-три так называемых «просветления», когда в Порфирий просыпается что-то живое. В спектакле такие просветления невозможны в принципе. И даже его любовь к Анниньке — красивой,немного взбалмошной женщине в исполнении Нелли Поповой — не вызывает в нем иного, чем ранее, состояния: точно так же «счастлив» он был, когда остался один в Головлево и бегал из одной двери в другую, постукивая костяшками счетов, которые держал в руке.
Иудушка так и не исчезает со сцены. Он остается в полном одиночестве в пустом доме, покинутый всеми.
Иллюзий по поводу лучшего будущего не возникало ни на секунду: все было угрюмо, страшно, мертвенно. В общую музыкальную партитуру спектакля вплетались заупокойные хоралы, а ритм действию задавал стук человеческого сердца. По периметру сцены была растянута огромная шуба, которая стягивала пространство, укутывала собой игровую площадку. В финале шуба спадала вниз, но выхода из страшного мира все равно не было. В сумраке, освещенном лишь тусклыми огоньками свечей, жили герои, свершавшие свой жизненный круг. Порфирий Головлев — Смоктуновский оказывался порождением этой жуткой атмосферы и воплощал собой прежде всего форму — страшную, пугающую, уродливую, лишенную содержания. «Своими средствами, — пишет Анатолий Смелянский, — актер творил образ и облик Пустословия, которое Щедрин открыл как уродливое и страшное в своей дальнобойной силе явление русской действительности».
Режиссер Влад Фурман вряд ли ставил перед собой задачу показать всю Россию. Его спектакль нельзя назвать «романным» в том плане, что перед нами не разворачивается широкое, эпическое повествование, как у Додина. Хотя режиссер и дал в названии «Господа Г...» некоторое обобщение, он не стал указывать точную фамилию персонажей (господами Г. могут быть какие угодно господа), в постановке скорее дается краткая история конкретной семьи, которая не выходит на общечеловеческий уровень. Действие строится кинематографически: берутся наиболее значительные с точки зрения постановщика эпизоды романа и складываются в единую картину постепенного разрушения семьи Головлевых. В самом начале возникает дом Арины Петровны, куда приходит ее непутевый сын Степка-балбес. Затем сюда приезжают сыновья Арины — Порфирий и Павел. Далее действие переносится в то же Головлево, но в тот момент, когда там уже живет один Порфирий. Следующая картина — имение Павла, где он оканчивает свои дни. Во втором действии спектакля Арина вновь оказывается в Головлево. Постепенно вводятся и другие герои,рассказывается об их судьбе. Петр, Владимир, Аннинька, Евпраксея, Улита — все они друг за другом выходят на авансцену. Режиссер идет прямо по авторскому тексту, и точно галочками отмечает необходимые моменты действия, останавливая внимание на отдельных событиях.
Художник Олег Молчанов поместил героев в бесцветное, затянутое сумрачным темно-серым бархатом пространство. Оно окутывает сцену точно полупрозрачным туманом, захватывает в свои объя-тья, заволакивает. Стены дома уходят вверх так, что не остается надежды увидеть небо. Из такого мрака нет выхода. Персонажи блуждают в нем и иногда пропадают в черных провалах дверей, выглядывают из маленьких квадратных окошечек, в которых нет стекол. Сумрачную, гнетущую атмосферу создает и музыка спектакля (музыкальное оформление — Михаил Мокиенко). Некоторый мистический оттенок придает появление фигур в белых одеждах, негласно присутствующих в доме. Один за другим уходят из жизни герои Салтыкова-Щедрина, и вместо них возникают мертвецы с белыми, точно напудренными пылью лицами. В конце Порфирий Головлев остается один на один со своими Мертвецами, которые, однако, не желают принять его даже в свой мир (Иуде, Иудушке нет места ни среди живых, ни среди мертвых) и захлопывают перед ним двери.
Спектакль начинается с тишины. Арина Петровна сидит за столом, тихо-тихо, почти неслышно, переговаривается с управляющим (роль играет Сергей Николаев в очередь с Евгением Чудаковым), перебирает бумаги. Она кажется естественным продолжением дома, в котором живет, его порождением. Облаченная в серое атласное платье, черноволосая, строгая, властная. Татьяна Ткач играет не одну черту или набор черт — в ее исполнении вырисовывается образ вполне земной женщины, характер выстроен психологически точно. Арина Петровна оказывается и властной, и слабой, и страдающей, и безразличной, и доброй, и способной на сочувствие... Арина уходит из жизни сразу же после того, как проклинает своего сына. Она раз за разом повторяет страшные слова, перебивая их зловещим смехом и жутким, истерическим кукареканием. Время, которое у автора занимает больше месяца, на сцене сжимается максимально: мгновенное сумасшествие и мгновенный же переход в мир мертвых. В следующих сценах мать будет сопровождать своего сына, но уже в белой одежде и в составе невидимого живым хора мертвых, обитающих в этом пустом, бесприютном доме.
В таком незримом окружении Иудушка — Сергей Русскин проживет всю свою жизнь. Первым умрет его отец Владимир Михайлович, недолгую жизнь которого Рудольф Фурманов напишет зловещими красками: громкими выкриками, заклятиями, смехом и близким к сумасшествию поведением. Постоянными спутниками Порфирия станут и Степан — Аркадий Коваль — «облезлый барин», растрепанный, дрожащий, и Павел — Анатолий Горин — молчаливый, инфантильный, занятый какими-то своими мелочами. Впоследствии Иудушку будут сопровождать и его собственные сыновья — Петр — Владимир Франкчук и Владимир — Александр Разбаш (роль также играет Василий Щипицын). Но сквозь все события главный герой пройдет одинаково спокойно, ровно, лишь изредка позволяя себе эмоциональные взрывы.
Иудушка Головлев в исполнении Сергея Русскина тем не менее не становится камертоном происходящего, хотя здесь он, без сомнения, первостепенное действующее лицо. Спектакль собирается воедино только посредством хорошо сыгранного ансамбля, только благодаря присутствию всех персонажей.
Роль, которую играет Русскин, оказывается вполне доступной для понимания. Артисту удается соблюсти определенную гармонию исполнения, наполнить свою игру разными качествами, разными характеристиками, взятыми, что называется, в меру. В отличие от других персонажей, Иудушка не меняется на протяжении спектакля, остается в любой ситуации самим собой. Незначительная разница есть только между первым появлением и последующими сценами. В начале герой предстает некой комической персоной. Аккуратно одетый, круглолицы и, он хлопает своими маленькими глазками на все речи «доброго друга маменьки». Поддакивает, отчеканивает, будто по учебнику, то, что помнит об отношениях между родителями и детьми. Когда Арина Петровна требует, он моментально замолкает, встает в позу (легкий поклон головы и корпуса, руки за спиной, почтительное выражение лица). Металл в голосе возникает лишь в один момент, на одну секунду: Порфирий настаивает, чтобы Степке-балбесу больше не выкидывали наследства. Позже, в Головлево, он чувствует себя превосходно, но выражение лица остается всегда одним и тем же, абсолютно спокойным и умиротворенным. Только в редкие, исключительные моменты он позволяет себе радоваться или негодовать — в его поведении нет промежуточных состояний.
Салтыков-Щедрин отмечает в романе два-три так называемых «просветления», когда в Порфирий просыпается что-то живое. В спектакле такие просветления невозможны в принципе. И даже его любовь к Анниньке — красивой,немного взбалмошной женщине в исполнении Нелли Поповой — не вызывает в нем иного, чем ранее, состояния: точно так же «счастлив» он был, когда остался один в Головлево и бегал из одной двери в другую, постукивая костяшками счетов, которые держал в руке.
Иудушка так и не исчезает со сцены. Он остается в полном одиночестве в пустом доме, покинутый всеми.
