В Санкт-Петербургском театре имени Андрея Миронова состоялась премьера спектакля по мотивам романа Мигеля де Сервантеса «Дон Кихот». Автор Олег Богаев определил свой драматический опус в постмодернистском ключе – «текст».
Драматург деконструировал роман, создав свое прочтение, сохранив образы героев в неприкосновенности, но насытив текст аллюзиями из Гофмана, Гольдони и Гоцци. Режиссер - постановщик Влад Фурман дал сценическую жизнь тексту Богаева, вдохновив актеров на импровизации, серьезные и забавные. Этому способствует пластическое решение спектакля Павла Мансурова и Анвара Либабова, образная сценография Галы Филатовой и музыка Сергея Верховцева. Спектакль начинается с того, что спящего человека окружают химеры. Земного крестьянина Санчо Пансу, как и его господина, посещают фантастические сны. Это ответ на вопрос, почему он столь безрассудно стал верным оруженосцем Дона Кихота.
Тон и темп спектаклю задает Ведущий (Александр Васильев), безусловно, маска комедии дель-арте. В нем таится вездесущий Арлекин или Труффальдино, персонажи Гольдони и Гоцци. Дон Кихот (Сергей Курышев) появляется не сразу, а после своеобразной увертюры, в которой показаны деяния святой инквизиции, сменяющейся остроумно поставленными простонародными сценами жизни. Это Испания Дон Кихота, героя этого спектакля. Сергей Курышев одновременно с Доном Кихотом репетировал короля Лира в спектакле Льва Додина, что, несомненно, отразилось в воплощении обоих образов.
Набоков в лекции о Сервантасе сопоставлял эти образы - и они слились в артисте.
Влад Фурман подчеркнул театральность происходящего: на глазах зрителя совершается преображение актера в Дона Кихота. Часть сцены- гримерка с зеркалом, которое и актер, и зрители должны вообразить, поскольку мы видим лишь большую раму, окаймленную лампочками. Перед этим воображаемым зеркалом Дон Кихот наклеивает усы и бороду, облачается в рыцарское одеяние, вместо шлема увенчанное тазиком для бритья, и медленно произносит свой первый монолог, вскрывая весь богатый потенциал текста. Затем с его помощью облачается Санчо Панса (Анвар Либабов). Анвар Либабов – известный мим, потрясюще владеющий своим телом. Его перевоплощение в толстого, с необъятным брюхом Санчо происходит больше на психологическом уровне, чем на визуальном. Вдохновенные речи Дона Кихота на него подействовали не сразу, но его недоверчивость к патетическим излияниям Дона Кихота постепенно исчезает. Они становятся едины.
Трогает до слез сцена, в которой Дон Кихот делает наставления назначенному губернатором острова Санчо, хотя губернаторство Санчо - всего лишь злой розыгрыш скучающей знати. Необычно решен образ жены Панчо (Нелли Попова). Работящая, острая на язык, не способная на те перемены, которые произошли в ее муже, тем более не способная понять это, она привлекает своей витальностью, внося в спектакль народное начало. Богаев переосмыслил двойственность образа Дульсинеи Тобосской, заложенной Сервантесом: прекрасная дама и скотница. У Богаева она современная молодая женщина, убегающая от возлюбленного, поэта, которого трудно понять, и в то же время прекрасная дама Дона Кихота. Полина Севстьянихина убедительна в этих перевоплощениях.
В спектакле множество трюков, которые превосходно выполняют молодые актеры. Помимо акробатики привлечены куклы, органично вошедшие в спектакль - каприччио. Эпизод с Мальчиком Андреасом (Максим Кисин) решен грубо и весело, как в народном кукольном театре, с которым встречается Дон Кихот.
Олег Богаев стремился вместить в свой текст как можно больше эпизодов романа, в котором множество вставных новелл. Но для сценического воплощения их слишком много. Они нарушают ритм спектакля, затягивая действие. Так воспринимается сцена Марселы, пафос которой в том, что Богаев пожелал заклеймить слишком жестоких женщин не совсем литературным словом. Марсела (Елизавета Кафиева) очаровательна, но эпизод отодвигает на задний план фигуру Дона Кихота.
На театральной афише Петербурга появился значительный спектакль с острым режиссерским решением, с талантливыми молодыми актерами и со звездами первой величины - Сергеем Курышевым и Анваром Либабовым.
Драматург деконструировал роман, создав свое прочтение, сохранив образы героев в неприкосновенности, но насытив текст аллюзиями из Гофмана, Гольдони и Гоцци. Режиссер - постановщик Влад Фурман дал сценическую жизнь тексту Богаева, вдохновив актеров на импровизации, серьезные и забавные. Этому способствует пластическое решение спектакля Павла Мансурова и Анвара Либабова, образная сценография Галы Филатовой и музыка Сергея Верховцева. Спектакль начинается с того, что спящего человека окружают химеры. Земного крестьянина Санчо Пансу, как и его господина, посещают фантастические сны. Это ответ на вопрос, почему он столь безрассудно стал верным оруженосцем Дона Кихота.
Тон и темп спектаклю задает Ведущий (Александр Васильев), безусловно, маска комедии дель-арте. В нем таится вездесущий Арлекин или Труффальдино, персонажи Гольдони и Гоцци. Дон Кихот (Сергей Курышев) появляется не сразу, а после своеобразной увертюры, в которой показаны деяния святой инквизиции, сменяющейся остроумно поставленными простонародными сценами жизни. Это Испания Дон Кихота, героя этого спектакля. Сергей Курышев одновременно с Доном Кихотом репетировал короля Лира в спектакле Льва Додина, что, несомненно, отразилось в воплощении обоих образов.
Набоков в лекции о Сервантасе сопоставлял эти образы - и они слились в артисте.
Влад Фурман подчеркнул театральность происходящего: на глазах зрителя совершается преображение актера в Дона Кихота. Часть сцены- гримерка с зеркалом, которое и актер, и зрители должны вообразить, поскольку мы видим лишь большую раму, окаймленную лампочками. Перед этим воображаемым зеркалом Дон Кихот наклеивает усы и бороду, облачается в рыцарское одеяние, вместо шлема увенчанное тазиком для бритья, и медленно произносит свой первый монолог, вскрывая весь богатый потенциал текста. Затем с его помощью облачается Санчо Панса (Анвар Либабов). Анвар Либабов – известный мим, потрясюще владеющий своим телом. Его перевоплощение в толстого, с необъятным брюхом Санчо происходит больше на психологическом уровне, чем на визуальном. Вдохновенные речи Дона Кихота на него подействовали не сразу, но его недоверчивость к патетическим излияниям Дона Кихота постепенно исчезает. Они становятся едины.
Трогает до слез сцена, в которой Дон Кихот делает наставления назначенному губернатором острова Санчо, хотя губернаторство Санчо - всего лишь злой розыгрыш скучающей знати. Необычно решен образ жены Панчо (Нелли Попова). Работящая, острая на язык, не способная на те перемены, которые произошли в ее муже, тем более не способная понять это, она привлекает своей витальностью, внося в спектакль народное начало. Богаев переосмыслил двойственность образа Дульсинеи Тобосской, заложенной Сервантесом: прекрасная дама и скотница. У Богаева она современная молодая женщина, убегающая от возлюбленного, поэта, которого трудно понять, и в то же время прекрасная дама Дона Кихота. Полина Севстьянихина убедительна в этих перевоплощениях.
В спектакле множество трюков, которые превосходно выполняют молодые актеры. Помимо акробатики привлечены куклы, органично вошедшие в спектакль - каприччио. Эпизод с Мальчиком Андреасом (Максим Кисин) решен грубо и весело, как в народном кукольном театре, с которым встречается Дон Кихот.
Олег Богаев стремился вместить в свой текст как можно больше эпизодов романа, в котором множество вставных новелл. Но для сценического воплощения их слишком много. Они нарушают ритм спектакля, затягивая действие. Так воспринимается сцена Марселы, пафос которой в том, что Богаев пожелал заклеймить слишком жестоких женщин не совсем литературным словом. Марсела (Елизавета Кафиева) очаровательна, но эпизод отодвигает на задний план фигуру Дона Кихота.
На театральной афише Петербурга появился значительный спектакль с острым режиссерским решением, с талантливыми молодыми актерами и со звездами первой величины - Сергеем Курышевым и Анваром Либабовым.
