«Я не могла на вручении говорить долго и о грустном – что лично меня связывает с этой премией “ФИГАРО”. А сейчас могу…» – народная артистка России, лауреат XIV премии «Фигаро» Алла Ильинична Сурикова поделилась с нами воспоминаниями, которые перенесут вас в 1987 год – финальные съёмки картины «Человек с бульвара Капуцинов» с Андреем Мироновым в роли мистера Джонни Фёста, и в печальные дни того же года – 14 и 16 августа, когда ушёл народный любимец Андрей Александрович Миронов.
Строки Аллы Суриковой – это не реминисценция на тему прошлого, это художественный рассказ, задокументированные ценные воспоминания. И у них есть светлый итог:
«…Когда мне вручали замечательную премию “Фигаро”, в Театре имени Андрея, я вспоминала всё время тот жестокий день… Но не могла же я рассказывать о нём на празднике! А сегодня могу …
Но могу с удовольствием поблагодарить за замечательную фарфоровую фигурку “Фигаро”, за память, за идею великого энтузиаста Рудика Фурмана (меня с Рудиком познакомил Андрей, подружила Мария Владимировна), которую продолжает воплощать в нашей непростой жизни сын Рудика прекрасный кино- и театральный режиссёр Влад Фурман… Спасибо, Влад! Удачи! И много долгих замечательных творческих лет!»
Строки Аллы Суриковой – это не реминисценция на тему прошлого, это художественный рассказ, задокументированные ценные воспоминания. И у них есть светлый итог:
«…Когда мне вручали замечательную премию “Фигаро”, в Театре имени Андрея, я вспоминала всё время тот жестокий день… Но не могла же я рассказывать о нём на празднике! А сегодня могу …
Но могу с удовольствием поблагодарить за замечательную фарфоровую фигурку “Фигаро”, за память, за идею великого энтузиаста Рудика Фурмана (меня с Рудиком познакомил Андрей, подружила Мария Владимировна), которую продолжает воплощать в нашей непростой жизни сын Рудика прекрасный кино- и театральный режиссёр Влад Фурман… Спасибо, Влад! Удачи! И много долгих замечательных творческих лет!»
Приводим полный текст письма Аллы Суриковой в Театр имени Андрея Миронова:
ФИГАРО…
8 марта. Накануне был день рождения Андрея Александровича Миронова. На торжественной церемонии в Театре его имени в славном городе Санкт-Петербург я получаю – мне вручают (Олеся Судзиловская, Наташа Бондарчук и Александр Николаевич Балуев) премию ФИГАРО.
Я не могла на вручении говорить долго и о грустном – что лично меня связывает с этой премией ФИГАРО. А сейчас могу…
1987 год. Уже закончена наша картина «Человек с бульвара Капуцинов». Ещё не было официальной премьеры, но Андрюша (простит меня его мама, Мария Владимировна, за эту фамильярность, но иногда хочется именно так) уже тайно, без обнародования себя, побывал на первом зрительском просмотре. Это были дни Мосфильма в Ленинграде. Он же приехал записывать что-то музыкальное. Меня он отвёл пить чай к брату Кириллу Ласкари, а сам нырнул в темноту зала... Первое впечатление! Просмотр со зрителями! Я замерла в ожидании его звонка. Ни чай, ни прекрасный коньяк, который любезно предложил галантный Кирилл, не отвлекали… Наконец звонок Андрея:
– Ну, что ж! У меня появилось чувство трусливого оптимизма! С этой замечательной фразой, подаренной мне Андреем, полной иронии, самоиронии и гордости за свою и нашу работу, я шагала дальше по своей кинематографической истории… После фильма в августе того года Андрей уехал с театром в Ригу на гастроли и с мамой на Рижское взморье ( в санаторий Яункемери) слегка отдыхать. И обязательно похудеть – они с Ларисой собирались потом в излюбленную Голландию….
И мне предоставилась такая потрясающая возможность: меня взяла на поруки в санаторий Яункемери Ольга Трифонова, писатель, моя подруга по Высшим режиссёрско-сценарным курсам, и я, с ожиданием полного наслаждения от будущей встречи с Андреем Александровичем Мироновым, от возможности придумать и обсудить будущие проекты, ринулась отдыхать там же и тогда же! Андрей знакомит меня с мамой. Она спрашивает, что я взяла из процедур в санатории. Я, изголодавшись по «отдыхательной» жизни, начинаю честно перечислять: массаж, ванны, бассейн, лечебная гимнастика, лорпроцедуры… Мария Владимировна спокойно дослушала.
Потом спросила, хитро прищурившись, зачем мне столько. И тут «на арену» вышел Андрей: мама, ты что не видишь – девочка из глухой деревни, она только оторвалась от печи, от горшков, от дров и самоваров, а также от кур с поросятами… Она же никогда этого не видела, ей же всё надо попробовать, чтоб потом морозной зимой при свечах и керосинке рассказывать обо всём этом подружкам-дояркам… Смеётся мама, смеётся сын, хохочем мы с Ольгой. Недавно Лёня Якубович прислал такую репризу: на восьмой день создал Бог чувство юмора. Присутствовали не все. В тогдашней нашей компании – все! А Андрей особенно! Его Бог лично наградил удивительным актёрским Талантом и потрясающим чувством юмора. И он был щедр и дарил себя открыто и радостно. Этим пользовались и друзья, и режиссёры, у которых он снимался (констатирую), и театральное руководство…
У театра во время гастролей случилась беда: умер замечательный актёр Анатолий Папанов. И спектакли с его участием решено было заменить концертами Андрея Миронова. Мама Андрея была на концерте 12-ого августа, а меня Андрей пригласил на 16-ое… Вечером после концерта спрашиваю у Марии Владимировны: ну, как? Она говорит: он за концерт меняет три рубашки, он работает с такой самоотдачей, что мне за него страшно… Зачем так?!... А потом сама себе отвечает: он и не может иначе…
14-ого днем Андрей приглашает нас с Ольгой прогуляться по его любимым местам в парке санатория. Но до этого он, завернувшись в плёнку (чтоб похудеть!) играет в теннис. На жаре, завернувшись в плёнку… Если бы он знал… Мы мирно гуляем, мирно беседуем, думаем о красивом кинематографическом будущем – никому не хочется расставаться… Но! У Андрея очень красное лицо. Пунцовое – после игры… Наверно, поднялось давление. А мы достаточно молоды и не слишком по этой части образованы, чтоб обратить на это внимание. (Если бы я что-то понимала про его диагноз- аневризма аорты, возможно, я бы ещё на съёмочной площадке обратила внимание на такую деталь: когда Андрей нервничал, когда предстояла какая-то сложная сцена – я говорю о картине «Человек с бульвара Капуцинов» – у него несимметрично прикрывался один глаз…
Но тогда – … ну, подумаешь, какая мелочь, возьмём другой дубль, где этого не видно. Девочки, – обещает он, – после ФИГАРО я приглашаю вас с Мишей Малкиелем (директор санатория, друг семьи) на лёгкий ужин. Мы с Ольгой счастливы. И гуляем допоздна по санаторию в ожидании Андрея. Его почему-то нет… Нет… Нет… Не дождавшись, идём спать. В час ночи к нам в номер вбегает Мария Владимировна: – девочки, посидите со мной, мне страшно! Андрея увезли в реанимацию… Мы сидели, она молилась, мы плакали, она молилась… Мы отвечали на какие-то звонки, а она молилась. 16-ого Андрея не стало. Вошла Маша, дочь Андрея. Взяла на память о папе цепочку со смешной золотой фигой на ней. Входили и выходили разные люди. Мария Владимировна не плакала. Она будто окаменела. 16-ого утром я летела с труппой театра в Москву на похороны Андрея… У меня (и не только у меня) было лицо опухшее от слёз. У Марии Владимировны были подведены глаза. Тогда это меня потрясло. Она мне потом объяснила, что какие-то вещи она делала абсолютно на полном автомате. Моя профессия – актриса. Я за всю свою жизнь ни разу не вышла из своей комнаты растрёпанной, а из ванной с ненакрашенными глазами.
Мария Владимировна в своей маленькой квартирке на Сивцевом Вражке сделала в одной из комнат мемориал Андрея. Там и сейчас музей Мироновых. Пока были живы друзья Андрея, приезжал из Питера Рудик, вёл стол Борис Поюровский, всегда было тепло и весело.
…Когда мне вручали замечательную премию «Фигаро», в театре имени Андрея, я вспоминала всё время тот жестокий день… Но не могла же я рассказывать о нём на празднике! А сегодня могу …
Но могу с удовольствием поблагодарить за замечательную фарфоровую фигурку Фигаро, за память, за идею великого энтузиаста Рудика Фурмана (меня с Рудиком познакомил Андрей, подружила Мария Владимировна), которую продолжает воплощать в нашей непростой жизни сын Рудика прекрасный кино- и театральный режиссёр Влад Фурман … Спасибо, Влад!
Удачи! И много долгих замечательных творческих лет!
